Интервью со "скопинским маньяком" Моховым, который около двадцати лет назад похитил двух школьниц и четыре года насиловал их, держа в подвале (одна из них за это время трижды беременела и родила в бункере двоих детей, третьего - уже после освобождения), уже вызвало массовое обсуждение и острую общественную реакцию. Депутат Госдумы Оксана Пушкина попросила Генпрокуратуру России дать правовую оценку словам маньяка о готовности "опять заняться" одной из своих жертв и готовит законопроект, ограничивающий право осужденных за особо тяжкие преступления высказываться о событиях, касающихся потерпевших.
Одна из жертв Мохова, Екатерина Мартынова, также написала заявление в прокуратуру. Она заявила СМИ, что не ожидала, что маньяк, причинивший ей столько зла, получит информационную площадку, и что Ксения Собчак будет подробно общаться с Моховым, сидя с ним "друг напротив друга".
Дискредитация журналистики
Как журналист и гендерный исследователь я хочу обратить внимание на два важных момента. Во-первых, важно понимать, что видео, подготовленное командой Собчак, к журналистике не имеет отношения, и обсуждать его, на мой взгляд, необходимо, говоря о нем лишь как о "некоем контенте". Хочется напомнить Ксении Собчак, апеллирующей к популярности, что видеосюжеты, в которых дети открывают киндер-сюрпризы, набирает еще большее количество просмотров в Youtube, но при этом они не наносят вреда обществу.
Цель журналистики - отвечать на общественно важные вопросы, рассматривая даже самые трудные и спорные из них сквозь призму служения обществу и его, а не своим собственным, интересам. Собчак расспрашивает маньяка про секс с детьми как о чем-то само собой разумеющемся, спокойно обсуждая с ним все интимные подробности. Что даст обществу знание того, в какой позе происходило надругательство над детьми? Получается, что чудовищное зло, вышедшее на свободу, как будто и не наказано, что ему дают деньги и внимание, и это нормально, раз это делает "журналист"?
Приглашая "скопинского маньяка" к разговору на равных, Собчак подчеркивает важность его персональной фигуры, она легализует зло, предоставив ему свою площадку, которую люди считают журналистикой. Не зря одна из жертв маньяка не могла представить, что кто-то сядет напротив него за столом и будет вести с ним непринужденную беседу, интересуясь его сексуальными возможностями и предпочтениями. А ведь именно так говорит с Моховым в интервью представитель общества, журналист, и даже представитель государства, следователь.
Повторная травматизация жертв
Видя, как с маньяком общаются на равных, изображают его как человека с тяжелой судьбой, зритель невольно ставит знак равенства между "понять, почему он такой", и "принять его" - именно эта логическая цепочка в человеческой психике ведет к появлению эмпатии, благодаря которой люди еще не поубивали друг друга. Именно поэтому во многих странах запрещено давать слово террористам - чтобы избежать тех ошибок, которые совершила Собчак. Она показывает человеком существо, которое до конца им не является, так как очевидно, что в силу психических особенностей оно лишено свойственной человеку эмпатии.
Такой маньяк должен быть интересен, в первую очередь, психиатрам, исследующим запущенные случаи социопатии. При этом, насколько эмпатичны сами создатели видео, тоже неясно. Зачем показывать жертве извинения маньяка? Чтобы еще раз травмировать ее? Она недостаточно настрадалась за четыре года? Девушка уже заявила, что даже не смогла на это смотреть.
Совсем недавно адвокаты российских жертв насилия начали подавать жалобы в Европейский суд по правам человека о повторной травматизации девушек, которой те подвергаются во время следствия и суда, когда их десятки раз заставляют пересказывать одно и то же и снова переживать насилие - несмотря на все предупреждения психологов о губительном воздействии подобного метода. Я уверена в том, что контент, созданный Собчак, должен быть удален со всех ресурсов, чтобы избежать ретравматизации пострадавших.
Медвежья услуга правозащитникам
Второй аспект, который кажется мне очень важным, заключается в том, что работа Собчак аннулирует многолетнюю просветительскую работу правозащитников и активистов, которые пытаются внедрить в общественное сознание мысль о том, что в насилии всегда виновен насильник, а общество должно защищать жертву.
Объяснить напуганной и запутавшейся жертве домашнего или сексуального насилия, что она не виновата, убедить ее, что все обвинения в том, что она, якобы, сама спровоцировала насильника и агрессора, абсурдны, - это часть важной работы по оздоровлению общества и защиты прав, в первую очередь, женщин. А что увидели женщины в интервью Собчак с Моховым? Что у насильника есть какие-то свои аргументы, по которым он совершал преступления, и их сочувственно и с уважением слушают миллионы?
Дать возможность одному из самых жестоких насильников в истории современной России рассказать свою версию преступления - это примерно то же, что спросить избитую женщину: "А что ты сделала, чтобы он тебя не бил?". Правозащитники, психологи и все те, кто работает с людьми, пострадавшими от любой формы насилия, изо всех сил пытаются убедить их в том, что общество на их стороне, что жертвы имеют право не бояться, что зло будет непременно наказано. После видео Собчак они увидели, что зло может получать за интервью деньги, внимание и славу. Как, впрочем, и сама Ксения Собчак.
Автор: Лола Тагаева - политический обозреватель и организатор проекта о гендерном просвещении MoscowFemFest, автор колонки на DW. Facebook: Лола Тагаева
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
Смотрите также: